В День театра у артистов на сцене «шкварчали» сердца

Источник:  moyareklama.by | 30 марта 2015 года Фото: ИА «События»

Премьеру спектакля «За двумя зайцами» по пьесе Михаила Старицкого в постановке Валентина Варецкого, некоторые фразы из которой стали уже крылатыми благодаря одноименному советскому фильму, представили к своему профессиональному празднику в Гомельском облдрамтеатре.

27 марта, в Международный день театра, в зрительном зале не смолкал смех на протяжении более двух часов. В этот день состоялся премьерный показ музыкального спектакля «За двумя зайцами» в постановке московского режиссера, заслуженного артиста России Валентина Варецкого. Советский фильм по этой пьесе, снятый более полувека назад, а затем и недавний телевизионный мюзикл, хорошо известны и любимы зрителями. Однако режиссеру удалось избежать заимствований у известных «образцов» и представить свою, запоминающуюся, искрометную историю о жизни киевских обитателей позапрошлого века.

Историю о брачном аферисте Свириде Петровиче Голохвостом, посягнувшем сразу на два девичьих сердца, гомельские артисты играют «универсально», не особо акцентируя внимание на географическом положении места действия. Хотя киевский говор со своеобразным «суржиком» добавляет прелести происходящему. Корреспондент ИА «События» задал Валентину Варецкому несколько вопросов о новой постановке.

— Как вы решились на такой достаточно опасный жанр, как фарс?

Фарс — это грубая форма комедии. Материал непростой. Когда-то это была сугубо национальная украинская пьеса. Михаил Старицкий написал ее на основе еще более давней — «На Кожемяках» Нечуй-Левицкого. Старицкий — абсолютно профессиональный человек, организатор самого первого украинского театра. Кстати, он участвовал также в Минске в создании профессиональной труппы — тоже историческая параллель… Он сделал эту пьесу более театральной. А потом Александр Николаевич Островский перевел. Потом был фильм с Олегом Борисовым. Это вообще история не про украинцев или евреев. Киевский Подол был удивительной страной, где жили разные национальности. Жили в ладу, мирно, любили и уважали друг друга, при всех человеческих конфликтах. Это было удивительное время. Эта вся история создает ощущение местечковости. Это местечковость человеческого сознания. Как бы, ничего не делая, иметь все… Сегодня время авантюризма, которое позволяет существовать недалеким людям, которые умеют болтать, завораживать, пленять. В результате такие люди сегодня на пьедестале. А простой, настоящий человек сегодня страдает.

— Почему именно «За двумя зайцами»? Все же за ней тянется длинный шлейф известности — наверняка, многие на лету вспомнят цитаты: «Ваша папироска шкварчит. — Это в груди моей шкварчит!», например. Не опасаетесь сравнений?

— Почему взял эту пьесу? Ну да, сюжет-то известный, зритель, возможно, даже слова будет подсказывать… Дело не в этом. Мне интересно достать из сундука очень дорогую вещь и посмотреть на нее сквозь сегодняшнее время — как сегодня мы утеряли былую любовь человека к человеку, сострадание, нежность, как люди умели в старое доброе время строить отношения. Как эта пьеса совпадает с сегодняшними событиями — меня, вообще-то мало волнует. Если искусство совпадет со временем — отлично. Ну, а нет, так нет. Не люблю строить аллюзий. Я вижу лучшее в этой стране, где я родился, очень люблю ее — я имею ввиду Украину. (Я родился в Одессе.)

Наша пьеса — очень сложная конструкция, переплетенная. Здесь еще есть и части из сценария одноименного фильма. Хотелось бы, чтобы родилась улыбка по поводу того времени. Не то, что рассмешили хохмой и комикованием, нет, именно улыбка. Видимо, театр, и нужен, даже чтобы не врачевать или лечить, а хотя бы отвлекать от того, что происходит на улице, в политике, в мире. Чтобы можно было забыться, хоть на секунду, в нирване, удовольствии.

Практически бенефисную роль Прони Прокоповны исполнила артистка Светлана Ефимова. Талант актрисы неожиданно повернулся сногсшибательной комической стороной. А к концу спектакля карикатурная невеста «из пенсиона» становится едва ли не трагической фигурой. Пожалуй, при всей нелепости, этот персонаж — едва ли не единственный в спектакле, кто вызывает сочувствие, потому что живет только чувством любви, пусть нелепой и смешной, а не ищет выгод. Игру артистки можно без всякой натяжки назвать блистательной. А вот роль жениха-афериста Голохвастого в трактовке Юрия Мартиновича получилась совсем иной, нежели в советском фильме. Если персонаж Олега Борисова выступает пусть обаятельным, но законченным негодяем, то гомельский Голохвастый — скорее слабый человек, не умеющий отказаться от того, что «плохо лежит», невзирая на испорченные чужие (да и свою) жизни.

Проявил свой яркий комический талант и Сергей Лагутенко. Его персонаж — Прокоп Серко — отец Прони — выписан артистом в излюбленной гротесковой манере, нередко его трюки находятся на грани буффонады, вызывая восторженный смех в зале.

— И все же, почему вы редко беретесь за современную драматургию?

— Современная драматургия для меня — это не то, что написано про сегодняшние проблемы и современным стилизованным языком. Современность наступает, когда берешь классику, и забываешь, что это — классика. 100 — 200 лет было все то же. Люди ведь не меняются. Меняются лишь обстоятельства. Для меня современность — не в написании соответствующего текста, а в современности игры. И потом, возвращаясь к нашему спектаклю — это не простая история сыграть этот материал. Здесь требуется умение переключиться то в фарс, то в психологическую драму, то в водевиль. Очень много таких жанрово-стилистических моментов. Мы потратили очень много времени, чтобы артисты увидели, как это играть. Чтобы сыграть не сугубо «украинский» спектакль или плохую пародию на него. Меня интересует легкая человеческая ирония по поводу того, что совпадает с тем временем, что не совпадает. Для меня в этом современность. Мы хотели создать ностальгию по утраченному времени, по интонациям, по мелодике. Я говорю вообще о человеческом. Есть пьесы, грузинские, итальянские, английские, где существует абсолютная интонация боли человеческой души.

— Работая для гомельских зрителей, вы учитываете их особенности?

— У вас очень хороший зритель. Я нигде такого не видел — чтобы в конце каждого спектакля, хорошего ли, плохого ли, они вставали и аплодировали… Но если зрителей подведешь, раз, другой, третий, они перестанут ходить. Зритель — очень тонкая «материя». Он — невинное создание. Нельзя манкировать, нужно показывать профессиональную продукцию с точки зрения всех компонентов. Нельзя давать сбой, хоть в каком-то месте. В хорошем симфоническом оркестре, как и в цирке, например, нужно точно выдерживать партитуру музыки, действия. Иначе ничего не будет звучать, иначе разобьется гимнаст. В театре и в сериалах, к сожалению, в последнее время это допускается, можно сыграть «между здесь». Это очень плохо. Должно быть безупречное построение. Будет интересно или нет, — может получиться, это вопрос попадания. Но, тем не менее, все должно быть профессионально.

Гомельские артисты стараются точно «держать партитуру». Вообще, не только артисты, но и вся команда, работающая над спектаклем, от декораторов и бутафоров до костюмеров и гримеров, создает невероятно колоритную, яркую, легкую атмосферу спектакля. Огромный вклад в успех постановки принадлежит художнику-постановщику Татьяне Стысиной, создавшей выразительные костюмы, подчеркивающие индивидуальность персонажей, и блестяще сконструировавшей сценическое пространство.

-Вы давний друг гомельских театров, по-моему, это уже шестая ваша постановка в Гомеле. Чтобы вы пожелали коллегам и зрителям в День театра?

— Я много практикую в Беларуси. Гомельский облдрамтеатр — замечательный коллектив, где есть ощущение атмосферы. Здесь потихонечку продолжают строить хороший театр. Мне это очень нравится, и я с удовольствием участвую в этом. Насколько это получается, судить не мне, а зрителям и людям, имеющим отношение к театру. А в День театра хотел бы пожелать коллегам всегда быть в полете, в фантазии, в воображении удивительном. Чтобы зритель всегда мог, как бабочка на свет, лететь в театр. И чтобы всегда не было билетов. Чтобы хотелось попасть сюда, а попасть было бы почти невозможно. Я желаю и театру, и зрителю, чтобы они любили друг друга, хотели друг друга, стремились друг к другу и получали обоюдное удовольствие!

ПЕРЕЙТИ К ДРУГИМ СТАТЬЯМ